РУССКАЯ ИКОНА" № 1, СПБ 1914, Библиография 

СНИМКИ ДРЕВНИХ ИКОН И СТАРООБРЯДЧЕСКИХ ХРАМОВ РОГОЖСКОГО КЛАДБИЩА В МОСКВЕ. М.1913.

Рогожское кладбище, основанное в 1771 году, будучи религиозным центром старообрядчества, является вместе с тем очень значительной сокровищницей древнерусского искусства. Воздвигнутые еще в царствование императрицы Екатерины П храмы Во имя Святителя Николы, Покрова Пресвятые Богородицы и Рождества Христова сделались естественными центрами, где накапливалось  (через ряд пожертвований именитых старообрядцев, как напр. Рахмановых, К.Т.Солдатенкова, Ф.Е.Морозовой, И.А.Пуговкина, И.Л.Силина и др.)  драгоценное собрание выдающихся по своей художественной и исторической значительности икон.

В данном издании воспроизведены ценнейшие памятники старины, хранящиеся в храмах Рогожского кладбища. К сожалению, репродукции  (71 лист большого формата) далеко не безукоризненны. Неудачен, прежде всего, выбор бумаги; сочетание гипсовой белизны со столь же мёртвым тоном оттисков далеко даже от намека на краски иконы. Некоторые иконы воспроизведены с фотографий несомненно неудачных, что и дало отпечатки мутные и смазанные, напр., листы 28, 35, 48 и некоторые другие... «Старым Годам» (Июль – Сентябрь 1913) удалось воспроизвести иконы – укажем хотя на  «Пресвятую Троицу» (Собр. С.П.Рябушинского в Москве), почти тожественную с воспроиведенным в разбираемом нами издании на листе 39  «Господь Саваоф» - в меньшем размере, но вместе с тем, более отчетливо и более художественно.

Недостаточная тщательность – конечно, большой минус издания, ибо первая современная потребность именно в опубликовании, в снимках возможно более точных и совершенных, выдающихся икон. В данном случае, особая тщательность воспроизведений важна еще потому, что вся ценность издания зиждется исключительно на них. Пять страниц текста, поясняющего снимки, в большинстве случаев ограничиваются повторением названия иконы, указанием на век, краткой заметкой о местонахождении иконы в храмах и о степени ее сохранности. Хотелось бы, конечно, сопроводительной статьи более подробной, особенно в сторону родословной икон, т.е. когда, от кого и откуда она была получена, - такого рода сведения иногда могут помочь более точному определению года написания данной иконы, и, наконец, в разбираемых нами примечаниях совершенно отсутствуют те доводы, на основании которых определялся век иконы, а между тем такие практические указания были бы чрезвычайно драгоценны. Ведь нужно думать, что такого рода сведения не относятся к области  «профессиональных тайн»  наших иконных собирателей?

Иконы изданы в хронологической последовательности и дают цельную картину эволюций иконописания (но только опять повторяем, как жаль, что столь внимательный выбор не сопровождался таким же внимательным отбором снимков!) Собрание открывается чрезвычайно характерным  «Спаситель Главной»   хороших греческих писем ХШ – Х1У веков. Сопоставление этой иконы с воспроизведенным на листе  П  «Спасителем» - великолепнейший образчик новгородского письма ХУ века- лучше всех словесных споров убеждает нас в ошибочности мнения, к сожалению, весьма распространенного, о  «несвободе»  наших  иконописцев. Мягкая светлось лика,  «певучесть» линий всей композиции, так не похожи на аскетическую жесткость греческого письма! «Одигитрия» новгородских писем начала ХУ века (лист 7), по словам автора пояснительных заметок, «если и не письма самого Андрея Рублева, то его учеников», на что указывают  «отличительный художественный рисунок и мягкий тон красок». Конечно, такое определение слишком обще и субъективно, чтобы мы могли принять названную икону, как определяющую художественную индивидуальность Рублева, столь часто восхваляемую и вместе до сих пор столь таинственную.

Укажем далее две иконы новгородского письма ХУ века: «Распятие Господне» и  «Снятие со Креста» (лист 19 и 20) Простота и одновременно изысканность рисунка говорят нам о лучшем периоде Новгорода... но, собственно, не это побудило нас отметить данные иконы. В них весьма отчетливо обнаруживаются попытки художника передать страдания в лике Христа и на лицах Богоматери, Марии, Иоанна, - скорбь и сострадание. Обращаем на этот факт внимание некоторых наших исследователей, хотящих видеть в нашей старине только эпос и отрицающих в ней начала психологизма и драматизма.

В сборнике помещено несколько датированных и подписных икон ХУП века. Отмечаем их как весьма важный для современных стремлений к определению и познанию отдельных художественных личностей древнерусской живописи. Прокопия Чирина – «Спаситель на престоле» (лист 36) и  «Царица Небесная на престоле» (лист 37). Другая  «Царица Небесная»  (лист 38) названа только строгановского письма, но она слишком близка к предыдущей, чтобы ее можно было приписать кому-либо другому.

«Деисус с Чином» (листы 39, 40 и 41) почти тожествен с имеющимся в собрании С.П. Рябушинского в Москве  и приписываемым, кажется.вполне справедливо, П.П. Муратовым Никифору Савину. Никифору Савину принадлежит и  «Погребение Иоанна Богослова» (лист 72), икона, на которую указывал еще Д.А.Ровинский как на одну из наиболее замечательных, когда она еще не была подарена К.Т.Солдатенковым Рогожскому Кладбищу.

Далее имеются две полочки от кузова с изображением избранных святых письма из первых строгановских иконописцев Емельяна (лист 45). Отметим еще датированную и подписную икону (1659 г.)  «Святитель Николай»  Никиты Павловца, написанную до поступления Павловца в Оружейную палату, где он, подпав под влияние Симона Ушакова, уже писал  «фрязью» иконы  «Да молчит всяка плоть» и  «Триупостасное Божество», отнесенные ко второй половине ХУП века. Не поздний ли это Никифор Савин? Заканчиваем свой разбор отметкой двух изысканнейших икон конца ХУП века: «Иоанн Предтеча» (лист 62) и  «Св. Борис и Глеб» (лист 63). Особенно прелестна первая с  «персидски» нежным пейзажем заднего плана.